В 1812 году после Бородинского сражения, состоявшегося 26 августа (7 сентября), Кутузову пришлось отвести армию через Можайск к Москве, а затем на военном совете в Филях было решено оставить Москву, чтобы восполнить потери и накопить резервы, достаточные для контрнаступления, усилить и обеспечить войска всем необходимым. 14 сентября русская армия прошла через Москву и вышла на Рязанскую дорогу (юго-восток от Москвы). Ближе к вечеру в опустевшую Москву вступил Наполеон.
14 сентября Наполеон занял Москву без боя, а уже ночью того же дня город был охвачен пожаром, который к ночи 15 сентября усилился настолько, что Наполеон был вынужден покинуть Кремль. Пожар бушевал до 18 сентября и уничтожил большую часть Москвы. До 400 горожан из низших сословий были расстреляны французским военно-полевым судом по подозрению в поджогах. Существует несколько версий возникновения пожара — организованный поджог при оставлении города (обычно связываемый с именем Ф. В. Ростопчина), поджог русскими лазутчиками (несколько русских было расстреляно французами по такому обвинению), неконтролируемые действия оккупантов, случайно возникший пожар, распространению которого способствовал общий хаос в оставленном городе. Очагов у пожара было несколько, так что возможно, что в той или иной мере верны все версии. Когда пожар уже утихал в некоторых частях города (в центре), но еще свирепствовал на окраине, когда Наполеон переехал из Петровского замка обратно в Кремль.
читать дальше
После пожара Москвы у Наполеона на первый план выступают две задачи: первая и самая важная — непременно добиться здесь же, в Москве, мира; вторая — предохранить от окончательного разграбления солдатами то, что еще из съестных припасов и одежды могло уцелеть в Москве от пожара и вместе с тем (одно с другим было неразрывно связано) спасти расшатанную дисциплину в своей пестрой по составу армии. Обе задачи оказались совершенно невыполнимыми. Поход на Петербург был отвергнут из-за приближающейся зимы и русской армии в тылу французов.
Москву Наполеон назвал не военной, но политической позицией. Отсюда он делает неоднократные попытки примириться с Александром I.
Кутузов, отступая из Москвы на юг на Рязанскую дорогу, совершил знаменитый Тарутинский манёвр. Сбив со следа преследующих кавалеристов Мюрата, Кутузов свернул на запад с Рязанской дороги через Подольск на старую Калужскую дорогу, куда вышел 20 сентября в районе Красной Пахры (рядом с совр. городом Троицк). Одновременно велел князю Васильчикову отправить казачью кавалерию (два полка) по прежнему, рязанскому, направлению, стремясь сбить с толку преследовавшего русскую армию от Москвы Мюрата. Несколько дней подряд (драгоценнейших дней для Кутузова) эти казаки прекрасно выполняли свою задачу, и только 22 сентября французы убедились, что идут по ложному следу, и повернули обратно. Уже 19-го вся кутузовская армия была в Подольске, а на другой день, отдохнув, продолжала свой путь круто к югу, к Красной Пахре, на старой Калужской дороге. Тут и закончился искусный, глубоко продуманный фланговый марш Кутузова с этим крутым поворотом почти на глазах обманутого противника с Рязанской на Калужскую дорогу, “бессмертный фланговый марш... решивший участь кампании”, как называет его один из участников дела. Затем, убедившись в невыгодности своей позиции, Кутузов к 2 октября перебросил армию на юг к селу Тарутино, что лежит по старой Калужской дороге в Калужской области недалеко от границы с Московской. Этим манёвром Кутузов перекрыл основные дороги Наполеону в южные губернии, а также создал постоянную угрозу тыловым коммуникациям французов. Это было началом подготовки русских войск к контрнаступлению.
18 октября 1812 г. Наполеон производил во дворе Кремля смотр дивизиям корпуса маршала Нея. Вдруг отдаленный грохот артиллерии поразил императора. Спустя короткое время примчавшийся адъютант сообщил, что внезапно Кутузов вышел из Тарутина, напал на Мюрата и нанес ему поражение. Гром пушек, донесшийся до Наполеона, в самом деле шел из расположения авангарда французской армии, стоявшего у речки Чернишны и находившегося под общим командованием короля; неаполитанского Мюрата. Стоял этот авангард тут долго, с 24 сентября, в полном бездействии. Состоял он, в общем, из 20 — 22 тысяч человек. Кутузов его не трогал, со своей стороны Мюрат также не предпринимал никакого движения против Тарутина.
В начале XIX века из Москвы в Калугу вели три основных дороги: Старая Калужская — через Пахру, Тарутино и село Недельное; Новая Калужская — через село Фоминское (ныне Наро-Фоминск) и Малоярославец; Тульская — через Серпухов и Тарусу.
В Тарутине эти пути максимально сближаются, поэтому М. И. Кутузов, прикрывая Калугу, создал здесь укрепленный лагерь русских войск.
В свою очередь французы не могли долго оставаться в разоренной Москве, отступление на запад по Смоленской дороге, опустошенной войной, также было далеко не лучшим вариантом. Таким образом, Наполеону ничего не оставалось делать, как отправить свои войска в поход на Калугу.
Наполеон вышел из Москвы по старой Калужской дороге, однако 20 октября приказал свернуть на новую Калужскую дорогу (совр. Киевское шоссе) в районе села Троицкое (совр. Троицк), не желая прорываться с ослабленной армией через укреплённые позиции русских в районе села Тарутино по старой Калужской дороге. 21 октября передовые части авангарда Евгения Богарнэ прибыли в село Фоминское (ныне Наро-Фоминск) на новой Калужской дороге. Москве ещё оставались французские подразделения.
Обычно поворотной точкой Отечественной войны 1812 года считается исход французских войск из Москвы. На самом же деле перелом наступил в Городне (упоминаемой историками, как правило, вскользь). В ответ на распространенное мнение, что «французы бежали из Москвы от голода и холода приближающейся зимы, преследуемые русскими», хочется возразить: а чего ради оставался бы Наполеон в Москве, поняв, что мира с Россией не дождешься? По свидетельствам участников тех давних событий, которых не заподозришь в сознательном приукрашивании событий, о бегстве тогда говорить не приходится – оно началось именно после Городни. Осознав тщетность переговоров о мире, Наполеон покинул Москву. Маршалу Мортье, уходившему последним, он приказал вывезти все, что возможно, остальное приказано было сжечь. Генерал Сегюр вспоминал: «В колонне было 140 тысяч солдат и около 50 тысяч лошадей… 100 тысяч бойцов шли впереди со своими ранцами, мешками и оружием, а за ними следовали 550 орудий и 2 тысячи артиллерийских повозок, пока еще напоминая грозную военную машину покорителей мира». Такая оценка генерала, всего через пять дней со всей искренностью засвидетельствовавшего превращение своей армии в неуправляемое скопище спасающихся бегством людей, безусловно, заслуживает доверия: французы из Москвы не бежали, а уходили победителями с огромной добычей. Тот же Сегюр свидетельствует: «Казалось, переселялся целый народ, или, скорее, возвращалось перегруженное рабами и добычей войско античных времен, разрушившее город противника». Это подтверждает и участник похода на Москву Рене Божю: «Все, и гвардия в особенности, были нагружены золотом, серебром и массою драгоценных вещей, набитых всюду».
Так когда-же произошёл этот переломный момент в сознании французов? Откуда началось это бегство?
На Малоярославец накатывалось все еще грозное, уверенное в своей непобедимости и в непогрешимости своего полководца воинство. И вот его авангард под командованием вице-короля Италии Евгения Богарне, минуя Городню, спускается в долину.
Городня – деревушка на берегу речки Городенки в сотне километрах от столицы, расположенная рядом с оживленной автодорогой Боровск-Малоярославец. Деревушка, каких много, ничем не примечательная. Однако в октябре 1812 года именно здесь в значительной мере решалась судьба России и Европы.
Первыми вступают в бой части генерала Дельзона. На ограниченной территории с пяти часов утра до одиннадцати вечера идет наращивание сил двух противостоящих армий – Наполеона и Кутузова. По мере того как с противоположных сторон прибывали все новые и новые части, город восемь раз переходил из рук в руки. В итоге к концу дня сгоревший Малоярославец остался за французами. Основные их силы стояли вдоль Боровской дороги и в Городне, где расположился штаб Наполеона и гвардия. Первую половину ночи император выслушивал донесения, из которых явствовало, что к Малоярославцу подоспела вся армия Кутузова, имеющая бесспорное позиционное преимущество и готовящаяся наутро продолжить сражение. Наполеон посылает начальника своего штаба генерала Бессьера еще раз осмотреть позицию русских. Бессьер возвратился с неутешительным известием: «300 гренадеров могут остановить на ней целую армию». После этого император погрузился в тяжелое раздумье, продолжавшееся более часа. «Пробиваться или отступать…???». В молчании стояли маршалы. Наконец Наполеон отпустил их, сказав, что объявит свое решение утром.
200 лет назад на околице Городни стояла небогатая изба ткача Кирсанова, в которой разместился штаб покинувшей Москву армии Наполеона и в которой в ночь с 12 на 13 октября (по старому стилю) 1812 года после 18-часовой битвы за Малоярославец император провел бессонную ночь, быть может, впервые в жизни оказавшись в безвыходной ситуации. Как вспоминал он позже: «Судьбе надоело быть ко мне благосклонной…». Этот момент запечатлен на известной картине В.В.Верещагина «В Городне – пробиваться или отступать?»:
Уже в 5 часов утра 13 октября император вновь призвал Мюрата, Бессьера и Мутона. Мюрат и Бессьер не сомневались в победе, если дойдет до дела, однако заметили, что после сражения войска окажутся в расстройстве, кавалерийские и артиллерийские лошади будут изнурены, так что без огромных потерь до Калуги не добраться. Они советовали отступать к Смоленску через Медынь. В это время пришло известие о поражении под Медынью корпуса генерала Понятовского и о взятии в плен русскими казаками генерала Тышкевича. К мнению Мюрата и Бессьера присоединился Мутон: «Отступать по кратчайшей и известной дороге на Можайск, к Неману, и по возможности поспешнее». Это потрясло Наполеона. Но он все еще не хотел смириться с мыслью, что судьба начинает отворачиваться от него. Помолчав, он заявил, что сам проведет рекогносцировку, и в сопровождении военачальников и взвода кавалеристов выехал из Городни. В рассветном тумане вдруг послышались крики и свист, показались какие-то всадники. «Казаки! Но этого не может быть, ведь мы в тылу своей армии!?». Император и свита обнажили шпаги. Однако казаки, так и не поняв, кто перед ними, бросились к кавалерийскому обозу. Наполеон застыл как громом пораженный: его, великого из великих, едва не взяли в плен! Очередное знамение судьбы… Как вести кампанию дальше, Наполеон все еще не решил. Но именно здесь и сейчас он решил отныне неизменно держать при себе цианистый калий. В 10 часов утра Наполеон снова направляется к Малоярославцу. Боровская дорога крутым спуском выходит из леса. Открывается излучина реки, окруженная возвышенностями. Впереди в двух верстах – догорающий город. Это пепелище – в руках французов. Но взятие Малоярославца не дало абсолютно ничего.
За ним стоит армия Кутузова, готовая к бою. Император сходит с коня. В глубоком раздумье садится на поданный стул, просит разжечь костер. Неожиданное отчаянное сопротивление русских разрушало его планы, лишало оперативной инициативы. Победа под Москвой (таков, по мнению Наполеона, был итог Бородинского сражения), казалось, исключала подобные неожиданности… Да, маршалы правы: разум подсказывает лишь один выход из ситуации – отступление. Но как решиться на это Наполеону, никогда не отступавшему? Ведь всего неделю назад он повелел: «Главная ставка будет перемещена в преддверье Калуги» – и грозно предостерег: «Горе тем, кто встанет на моем пути!». Раздумье длилось несколько часов. Все яснее становилось: и сражение, и отход одинаково ведут к краху. Что теперь скажет Европа по поводу его успевших стать крылатыми фраз, сказанных перед походом на Москву: «Через два месяца русские будут у моих ног!» и «Одной победы будет достаточно, чтобы царь приполз ко мне!». Напряжение было столь велико, что император на какое-то мгновение потерял сознание (об этом вспоминает Н.Ф.Цветков со ссылкой на Сегюра): тяжесть сложившихся обстоятельств оказалась непосильной даже для него, до последнего момента, носившего в себе уверенность, что еще возможно осуществление поистине невероятных мечтаний. Осознать обратное для такого человека, как Наполеон, – поистине сокрушительный удар! Наконец он отдает первые распоряжения о подготовке к отступлению, из последних сил пытаясь «сохранить лицо»: «Этот дьявол Кутузов не получит от меня новой битвы» – реплика поистине жалкая в устах властелина мира. Однако Наполеон и здесь остался Наполеоном, велев отослать во Францию сообщение об очередной своей победе – взятии Малоярославца. «Даже сражение под Бородиным не было Наполеону так необходимо, как под Малоярославцем», – пишет военный теоретик Н.А.Окунев. – «Правда, первое открыло ему ворота в Москву, но дало только бесполезные трофеи; спасение его армии зависело от второго».
Через две недели после Малоярославецкого сражения маршал Бертье докладывал императору: «Долгом поставляю доложить Вашему Величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах: прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы, все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни многие солдаты побросали патроны и ружья».Отступление, начатое в Городне, стремительно переходило в паническое бегство…
Источники информации:
http://www.world-history.ru/events_about/2155.html
http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/88102
http://www.russk.ru/st.php?idar=800664 («Городня, октябрь 1812-го», А. Луняков)
http://www.museum.ru/museum/1812/Painting/gess/gess08.html
Что сохранилось:
В память о подвигах нашего народа, в Тарутино установлена стела:
Памятник возвышается более чем на 22 метра в центре одного из прикрывавших лагерь земляных укреплений. Он сооружен по проекту архитектора Д.Антонелли в форме классической колонны на двойном кубическом постаменте. Чугунную колонну дважду опоясывают вызолоченные доспехи римских воинов. Колонна отлита на Мышегском железоделательном заводе. Венчает колонну шар с изображением 12 знаков Зодиака, являющихся символом вечности Вселенной. На вершине шара – могучий орел с распростертыми крыльями.
У подножия памятника на серой гранитной стеле воспроизведен текст письма Кутузова владелице села Тарутино: «Село Тарутино, вам принадлежащее, ознаименовано было славною победою русского войска над неприятелем. Отныне имя его должно сиять в наших летописях наряду с Полтавою, и река Нара будет для нас так же знаменита, как и Непрядва, на берегах которой погибли бесчисленные ополчения Мамая. Покорнейше прошу вас, милостивая государыня, чтоб укрепления, сделанные близ села Тарутина, укрепления, которые устрашили полки неприятельские и были твердою преградою, близ коей остановился быстрый поток разорителей, грозивший наводнить всю Россию, - чтоб сии укрепления остались неприкосновенными.
Пускай время, а не рука человеческая их уничтожит; пускай земледелец, обрабатывая вокруг их мирное свое поле, не трогает их своим плугом; пускай и в позднее время будут они для россиян священными памятниками их мужества; пускай наши потомки, смотря на них, будут воспламеняться огнем соревнования и с восхищением говорить: вот место, на котором гордость хищников пала пред неустрашимостью сынов отечества!»
Рядом со стелой сохранили часть укреплений:
Всё это сейчас является частью территории «Музея Отечественной войны 1812 года и Великой Отечественной войны 1941–1945 годов» — это филиал Калужского областного краеведческого музея.
Но основные события, как вы поняли из описания, происходили на противоположном (от музея) берегу Нары:
К сожалению, тот самый дом ткача Кирсанова, в селе Городня, в котором Наполеон провёл мучительную ночь раздумий, решая свою дилемму "наступать или отступать", конечно же, не сохранился. Он разрушился от ветхости ещё в конце XIX века. На его месте был построен новый дом, но в Великую Отечественную войну и он сгорел при отступлении немецких войск. После войны деревня вновь отстроилась, появился и новый дом на этом, памятном месте. И посейчас стоит он там, "внук" того самого знаменитого дома, внутреннее убранство которого можно видеть на картине. Вот только – какой именно из домов в Городне является внуком того самого дома? В Интернете называют одно место, а местные жители единодушно указывают в сторону возвышенности. Где-то здесь был тот самый дом ткача, на время ставший штабом Наполеона:
источник